Прованская ночь

Не сбегу от тебя, кто б ни стал за плечом,

о, земля белых вспышек и ливня слепого.

Я исколот лучами, как жалами пчел,

кровью в собственном теле кружу бестолково —

ей легко, ведь не ведает кровь ни о чем.

 

Расцветает татарник. И хоть не смотри,

как слепяще пылают небесная брага

и цветов фиолетовые фонари. 

Отоспаться бы в теплой постели оврага,

где кладут в изголовье подушку зари

и упавшей звезде, и обычным бродягам.

 

Только запах лаванды спугнул мои сны,

сеть корней оплела меня в этом алькове,

чтобы душу мне высосать, из глубины

оборвав возражения на полуслове.

А вверху, над ломтём золотистой луны

балагурил комар, захмелевший от крови.

 

Я тонул в этой зелени. Неба чердак

сотрясали, проснувшись, летучие мыши.

И павлин горделиво рассеивал мрак,

распуская свой хвост. Мир вращался все тише.

 

И надвинулся мрак. Насекомых клубы

горизонт своей мягкой окутали пряжей.

Поднимался лиловый туман на дыбы,

тамарисковый дым проплывал над пейзажем —

не услышать сквозь сон его тихой мольбы.

 

Золотые огни, точно буркалы сов

затянув перепонкой парнóго эфира,

ночь явилась. Наполненный россыпью снов,

я парил под покровом уснувшего мира.

 

А проснувшись, увидел я, что заросли

мои руки бурьяном, почуял, как грубо

в моем теле пульсируют жилы земли,

как легко выдыхают лазурь мои губы.

 

С удивлением, морщась, глядит на меня

пара кратеров лунных, на брови похожих.

Выхожу я и дверь открываю в поля:

там ярится рассвет, там натянуты вожжи

огневой колесницы грядущего дня!

 

………………………………………

 

И я чувствую: кровь моя брызжет сквозь кожу,

и, удобрена кровью, восходит земля.

 

                                                              1951