Польская Библия

Нет, то не просто закрома

лирических стихотворений,

а польской Библии тома —

маяк для многих поколенийСтихотворение представляет из себя заочную полемику с польским художником и писателем Юзефом Чапским (1893—1993) относительно роли польского романтизма. Чапский полагал, что польская литературная романтическая традиция с ее мессианским пафосом вряд ли может служить хорошим подспорьем для укрепления национального духа во время военной катастрофы. Вежинский, как это явствует из текста стихотворения, придерживался противоположной точки зрения. — Здесь и далее прим. пер.[1].

 

«Бенёвский», «Дзяды», «Кордиан»

и «Пан Тадеуш»… Ну, кто больше?Перечисляются ключевые литературные произведения польского романтизма — поэма Юлиуша Словацкого «Бенёвский» (в оригинале упомянута драма Зигмунта Красинского «Иридион») и его драма «Кордиан», эпические поэмы Адама Мицкевича «Дзяды» и «Пан Тадеуш».[2]

Пускай бушует ураган —

еще ведь не погибла ПольшаОтсылка к словам польского государственного гимна «Еще Польша не погибла…» («Jeszcze Polska nie zginęła»).[3].

 

В ТобрукеОсада Тобрука (1941) — одно из ключевых сражений в ходе Североафриканской компании Второй мировой войны. Под Тобруком против итало-немецких сил на стороне Великобритании сражалась польская Карпатская бригада.[4] реет польский флаг,

и ночью снится командиру

Сулковский, воин и поляк,

что пал на улицах КаираЮзеф Сулковский (1773—1798) — польский офицер, адъютант Наполеона Бонапарта, погибший от рук восставших жителей Каира во время Египетского похода французских войск.[5].

 

И норвидовских строчек рать,

шагая, держит строй поэмы,

чтоб триумфальной аркой стать

над траурным кортежем БемаИмеется в виду знаменитое стихотворение Циприана Камиля Норвида «Памяти Бема траурная рапсодия» (1851), написанное в связи с кончиной генерала Юзефа Бема — героя польского Ноябрьского восстания, участника венгерской революции 1848 года.[6].

 

Блуждая взглядом в синеве

холодной, тихо умирала

прекраснейшая Элоэ

в сугробах за хребтом УралаОписка Вежинского — в поэме Юлиуша Словацкого «Ангелли» (1838) в Сибири гибнет Элленаи, спутница главного героя. Прекрасная же Элоэ — это ангел с внешностью и душой женщины, рожденный из слезы, оброненной Христом на Голгофе. После смерти Элленаи Элоэ забирает ее на небо, а когда умирает Ангелли, не позволяет рыцарю, призывающему к революции, разбудить героя.[7].

 

Сибирский узник видел сон:

дорогами огня и дыма

спешит к Монте-Кассино он —

вручить бойцам ключи от РимаВ результате кровопролитной битвы под Монте-Кассино (1944) войска антигитлеровской коалиции прорвали линию немецких укреплений и овладели Римом. Ключевую роль в этом сражении сыграл 2-й Польский корпус под командованием генерала Владислава Андерса.[8].

 

И это все — не плод игры

и поэтических фантазий, 

а наши польские миры:

Европа и немного Азии.

 

Их почитателем был тот,

кто в молодые свои годы

бросался на немецкий дот,

шел вместе с крейсером под водуОтсылка к третьей строфе стихотворения Юлиуша Словацкого «Мое завещание» (1849): «Но, кто знал меня, пусть тот в преданьях расскажет, / что отдал я отечеству юные годы; / что в сраженье стоял я на мачте на страже / и ушел с кораблем, погрузившимся в воду» (пер. Н. Асеева).[9].

 

Все ближе канонады гул,

а он, испытанный фронтами,

святые книги завернул

в истерзанное наше знамя.

 

И нет богемного нытья

под сводом дорогих обложек —

но там, как в Книге Бытия,

для нас хранится сила Божья.

 

Сними с них символов налет,

как ставни убирают с окон —

узнаешь, что тебя грызет,

что любишь ты и чем растроган.

 

Кромсает буря материк,

но в ней — надежда и свобода,

что явятся к тебе из книг

паломничества и народаИмеется в виду произведение Адама Мицкевича «Книги польского народа и польского пилигримства» (1832), написанное в библейской стилистике и формулирующее основные положения польского мессианизма.[10].

 

1944